Календарь истории. 18 апреля: в Казанской церкви Тулы нашли явленную икону

18 апреля 1922 г., в разгар кампании по изъятию церковных ценностей и во время пасхальной недели, на колокольне Казанской церкви обнаружилась чудотворная икона Божией Матери — «сопоручницы грешных».

Явилась икона утром 18 апреля церковному сторожу Кузьминову. Сбежав вниз, он увидел церковного старосту Федула Сентерева, которому первому взволнованно рассказал о случившемся, добавив при этом, что прежде эта икона дважды являлась ему во сне. В первую ночь якобы виделся только лик иконы, а вот во второй икона сказала: «Возьми меня»...

Федул Сентерев уже был сильно настроен против окружающей действительности, и не только по причине разграбления церквей. Ведь не далее как две недели назад его сын получил пять лет лагерей за неповиновение властям. Конечно, в этот момент он готов был уверовать во что угодно, что может защитить его близких от окружающей действительности.

Тут же послали сообщить протоиерею Владимиру Успенскому, настоятелю Казанской церкви. И уже целую компанию — с Успенским, церковным старостой и его братом, членом церковного совета Василием Сентеревым — сторож повел на колокольню. Икона, в серебряной ризе и с простыми камнями, была на месте. Присутствующие благоговейно приложились к иконе, после чего Успенский взял ее в руки и понес вниз, где в это время шла служба ранней обедни.

В храме он поставил новоявленную икону на аналой и разъяснил прихожанам: «Икона эта чудесным образом явилась на колокольню Казанской церкви».

Тут же в честь новоявленной иконы был отслужен первый молебен, а потом перевозбужденные происходящими событиями верующие понесли весть о чуде по городу.

Информация об этих событиях дошла и до епископа Ювеналия. Вскоре Ювеналий приехал посмотреть на чудо в Казанскую церковь. Он поцеловал поднесенную ему икону и сказал: — Не волнуйтесь, братие, посмотрим, что будет. Если она чудотворная, то сама проявит себя. После чего икону вернули на аналой.

Весьма сдержанный тон слов владыки можно объяснить хотя бы тем, что в силу непростой ситуации надо было соблюдать осторожность. А город в это время уже бурлил. Явление иконы стало демонстративным протестом против того, что делали власти с чувствами верующих. Основной, явно контрреволюционный, лейтмотив городских разговоров: как ни грабят большевики церкви, а Бог все же опять дает храмам иконы, да еще с ризами и камнями.

На следующий день Ювеналий совершал всенощную в Казанской церкви при необычном стечении народа. При входе в церковь стоял вчера еще никем не замечаемый сторож Кузьминов и всем желающим повторял историю о явленной на колокольне иконе и о снах, в которых до того она ему являлась. А так как народ все прибывал, и каждый желал самолично услышать все подробности из первых рук, то рассказ приходилось повторять без конца.

В алтаре после всенощной Ювеналий приложился к иконе и сказал:

— Будем поклоняться, прославлять ее и просить помощи у Божией Матери.

Характерно, что властям о «казанском чуде» донесли не сразу. Лишь на следующий день, девятнадцатого апреля, в Тулгубполитотдел поступили сведения о том, что на колокольне Казанской церкви появилась чудотворная икона «...неизвестно какой божьей матери и что вследствие этого уже начинают совершаться молебны».

Далее, по рассказу Пузакова: «Мы пришли к церкви часов в семь вечера. Там в это время проходила служба, которая продолжалась до темноты. Около церкви было много народа, некоторые шли в церковь. Среди народа шел разговор, что явилась икона в ризе и с камнями. Некоторые из присутствующих верили, а некоторые не верили в это явление».

Есть интересная фраза в его рассказе, на которую стоит обратить внимание: «Пришедшие со мной товарищи, побывав в церкви, рассказали...» То есть сам главный по отъему ценностей сунуться внутрь, где собралась толпа разгоряченного народа, не рискнул, постоял в сторонке. Вернувшиеся товарищи подтвердили наличие иконы, вокруг которой разгорелся сыр-бор.

Разведав обстановку, вернулись в губисполком, где стали обсуждать сложившееся положение. Прежде всего персоналии — кого арестовывать сейчас, кого — потом. Пока решили ограничиться явно много знающим сторожем и двумя-тремя священниками. Ювеналия решили не арестовывать, но допросить.

В ночь с 19 на 20 апреля еще до полуночи всех доставили в Политотдел. Больше всего в данный момент волновал вопрос, откуда эта икона вообще взялась?

Ювеналий в ответ достаточно ернически удивился: «А что, разве это вас интересует?» А протоиерей Успенский выразил удивление, что гражданская власть вмешивается в дела духовные.

— Но из этих дел духовных могут выйти недоразумения, — возразили ему.

— Какие уж теперь недоразумения. Теперь ведь все сознательные, все товарищи.

Истину удалось добиться только к утру. Крайним вышел сторож Кузьминов – тот самый, кому на колокольне и явилась икона. История с его слов выглядела следующим образом.

Однажды, примерно год тому назад, производя уборку в левом приделе церкви, он заметил «на шкапу» среди старых икон хорошую икону, явно не заслуживающую забвения. Кузьминов бережно припрятал драгоценную находку под полой и унес к себе. Мотивом столь не очень благовидного поступка стала, со слов сторожа, будущая свадьба. Он якобы хотел употребить икону для благословения дочери, когда она будет выходит замуж. Дочери, правда, на тот момент было всего-то четыре года, и ждать, когда она пойдет под венец, предстояло долго.

Некоторое время икона была припрятана дома, но затем, когда начались известные события, сторож унес свою реликвию подальше с глаз и надежно укрыл в дровяном сарае. Вскоре в церковь действительно нагрянули с обыском — изымать ценности. Но как ни искали, обнаружить икону, указанную, кстати, в описи, не смогли. Поскольку факт утаивания ценного государственного имущества с серебром и камнями был налицо, под суд ревтрибунала пошел за это священник Соболев.

Тем временем набеги на церкви продолжались, и в некоторые тульские храмы изыматели наведались уже по два раза. Кузьминов стал опасаться второго обыска, ему казалось, что сарай — не самое надежное место, и здесь при более тщательном досмотре икону обязательно разыщут. Так, во всяком случае, объяснял он потом мотивы своих дальнейших действий. Но почему-то перепрятал икону из сравнительно безопасного места на колокольню — под лестницу, где уж точно, случись повторный налет, ее бы обнаружили.

Позже, по его словам, Кузьминов усовестился своего поступка и переложил икону на видное место, в надежде, что кто-то ее найдет. Однако икона словно не хотела расставаться со сторожем, и тогда в его ли голове (или подсказал кто?) родился другой план действий.

С изложения властей он выглядел коротко и ясно: 18 апреля сторож Казанской церкви Кузьминов пред ранней утреней пошел на квартиру к священнику Сахарову за ключами от церкви, отпер церковь, влез на колокольню, где поставил на видном месте спрятанную заранее икону Божией Матери Сопоручницы грешных.